Опубликованы приоритеты разрабатываемой очередной государственной программы вооружения на 2016-2025 гг. Однако чрезмерная закрытость этой сферы не позволяет надеяться на успешное решение ее известных проблем. Выполнение требований президента страны о создании прозрачной военной экономики и о наведении порядка в управлении оборонно-промышленным комплексом по-прежнему сталкивается с серьезными трудностями.

Хотя в 2013 г. еще действует государственная программа вооружения - ГПВ на 2011-2020 гг., утвержденная закрытым Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2010 г. № 15651, в то же время уже более года в соответствии с решением Военно-промышленной комиссии - ВПК, при правительстве РФ от 24 октября 2012 г. разрабатывается проект следующей ГПВ на 2016-2025 гг. Кроме того, тогда же руководством ВПК было принято решение обновить правила разработки и выполнения ГПВ, поэтому взамен утвержденных Постановлением Правительства РФ от 30 августа 2007 г. № 549 «Об утверждении Правил разработки и выполнения государственных программ вооружения» Указом Президента РФ от 2 июля 2013 г. № 599 «О разработке и реализации государственной программы вооружения» утверждены новые, но, подобно прежним, неопубликованные Правила разработки и реализации государственной программы вооружения. Стремление ВПК опираться на авторитет президента страны в условиях российской вертикали власти вполне объяснимо при отсутствии какой-либо законодательной нормы в этой области, а кроме того по причине известной негативной позиции Минобороны России в отношении законопроекта «О государственной программе вооружения».

Собственно проект ГПВ на 2016-2025 гг. разрабатывается межведомственной рабочей группой, под руководством первого заместителя председателя ВПК И. Харченко, который не скрывает, что организация работ во многом позаимствована из еще советского совершенно секретного положения о ВПК 1987 г. В соответствии с утвержденным планом-графиком проект новой ГПВ должен быть представлен на утверждение президенту РФ в июле 2015 г., при этом документ по традиции будет состоять из 10 видовых программ Минобороны, одной - для всех остальных силовых ведомств и еще одной - по фундаментальным, поисковым, прикладным и технологическим исследованиям и разработкам.

Несмотря на это, уже из первых публичных заявлений руководства ВПК и Минобороны касательно новой ГПВ стало ясно, что она должна будет принципиально отличаться от ныне действующей. Наиболее полно на сегодня приоритеты ГПВ на 2016-2025 гг. определены вице-премьером Д.Рогозиным в его выступлении в Государственной Думе 11 декабря прошлого года - это: «Автоматизированная система управления Вооруженными Силами, автоматизированная система управления полем боя, визуа- лизация поля боя, робототехника». «Сокращение типов вооружений, военной и специальной техники». «Модульность». «межродовая унификация и создание межсредных аппаратов». «Электронно-компонентная база». Переход к контрактам полного жизненного цикла.

Казалось бы, столь детальное видение особенностей очередной ГПВ руководством ВПК позволяет нам уверенно смотреть в будущее, но это не так. Бесспорных решений в предлагаемом перечне приоритетов нет, а, по меньшей мере, первые пять из них давно известны, так как фигурировали в виде целей еще советских программ вооружения. Ведь именно неуправляемый рост номенклатуры ВВТ и отсутствие их унификации стали одним из основных движущих мотивов перехода к долгосрочному планированию развития вооружения, введенному 45 лет назад в СССР Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 10 июня 1969 г. № 433-157-69 г. «О дальнейшем улучшении планирования развития вооружения и военной техники».

Судя по всему, военно-политическое руководство страны и руководство ВПК считают, что 20 трлн руб., выделенных на действующую ГПВ, не только обеспечат достижение ее главной цели в виде обновления парка ВВТ на 70-100% к 2020 г., но и решат внутренние проблемы самой ГПВ. На уже упомянутом совещание по вопросам военного кораблестроения в Санкт-Петербурге 5 сентября 2013 г. замминистра обороны по вооружению Ю.Борисов в качестве причин невыполнения предшествующих ГПВ указал следующие: неправильная оценка прогнозируемых ассигнований, высокий уровень инфляции, низкий уровень авансирования, заниженные цены, принятые при формировании ГПВ, и опережающий рост стоимости изделий, что «делало госпрограмму неработоспособной уже на следующий год после ее принятия».

Непосредственные разработчики всех российских ГПВ в Минобороны к проблемным вопросам ГПВ относят «достижение адекватности объемов планируемых поставок вооружения, военной и специальной техники - ВВСТ, в войска задачам парирования угроз военной безопасности государства при одновременном соответствии этих объемов его экономическим возможностям, обеспечение комплектности поставок ВВСТ, а также определение направлений формирования научно-технического задела по вооружению будущего».

При этом даже простой, казалось бы, вопрос об определении основного целевого показателя ГПВ - доли современного ВВТ - оказался сложным. Как оказалось, разработчики действующей ГПВ и после ее принятия испытывали серьезные затруднения при расчете указанной доли, настаивая на причислении к числу «устаревших» образцов, поставленных промышленностью в течение прошлых программных периодов. Неопределенность в этом вопросе была устранена лишь 12 марта 2012 г. благодаря утверждению первым заместителем министра обороны методических материалов, установивших порядок расчета коэффициентов оснащенности, современности и исправности - важнейших показателей раздела 4 паспорта ГПВ на 2011-2020 гг.

Признание разработчиками ГПВ серьезных проблем с моделированием, а вернее - фактического отсутствия в настоящее время необходимых моделей, ставит под сомнение точность прогнозирования спроса со стороны Минобороны. Не меньшая проблема существует и с прогнозированием предложения со стороны оборонно-промышленного комплекса как в части физического объема, так и себестоимости продукции. Известно, что базовые таблицы «затраты-выпуск» за 2011 г. будут официально опубликованы лишь в IV квартале 2015 г. и, скорее всего, уже не успеют оказать влияния на качество планирования новой ГПВ на 2016-2025 гг.

Понятно, что вследствие этого на неоспоримую точность и тем более оптимальность даже действующей ГПВ надеяться не приходится. Своеобразным косвенным признанием ее серьезных дефектов стало нескрываемое беспокойство высшего российского руководства о загрузке производственных мощностей ОПК. Однако спад в ОПК после 2020 г. неизбежен, так как вследствие особенностей принятых в 2010 г. решений его предприятия неминуемо окажутся невостребованными.

Возможностей Минпромторга России для исправления складывающейся на наших глазах ситуации явно недостаточно без корректировок в действующей ГПВ и федеральной целевой программе «Развитие оборонно-промышленного комплекса Российской Федерации на период до 2020 года» при реализации отложенного было в августе 2013 г. «бюджетного маневра». Масштаб возможных сокращений при этом может составить 30-35% в первом случае и до 67% - во втором, если вспомнить необъясненные до сих пор скачки объемов финансирования этих программ к моменту утверждения относительно тех, что фигурировали при их разработке. Ну а пока главные риски грядущей ГПВ на 2016-2025 гг. связаны с последствиями секретности июльского указа об ее разработке, свидетельствующего о неспособности российской системы государственного управления учиться на собственных ошибках. А как они реализуются - покажет время.

В ближайший месяц завершится подготовка проекта новой Государственной программы вооружений на период 2018-2025 годов, на которую отведено 17 триллионов рублей. напоминает, в каких условиях готовилась эта программа и как она связана с действующими сейчас планами перевооружения.

Большая торговля за бюджет

История сбора и согласования пожеланий по смете ГПВ-2025, наверное, достойна отдельного материала. Мы лишь вкратце приведем основные вехи этого увлекательного процесса, попавшие в прессу.

Первый заход на цель относится к тому периоду, когда ГПВ-2025 проектировалась в штатном исполнении: новая десятилетняя программа должна запускаться на шестой год предыдущей. По этому правилу ГПВ-2025 начиналась с 2016 года.

19 декабря 2014 года министр обороны заявил: «Завершена работа по формированию типажа перспективных образцов вооружения и техники, имеющих сходные функциональные и технические характеристики. Это позволит сократить стоимость Государственной программы вооружения до 2025 года с 55 до 30 триллионов рублей с сохранением необходимых объемов оснащения».

То есть военные подчеркивали, что им надо 55 триллионов (в 2,9 раза больше, чем на предыдущей ГПВ-2020), но, так и быть, согласны и на 30 (всего в 1,6 раза). Технически в этом не было ничего страшного. Например, исходный объем ГПВ-2020 в варианте полного списка желаний оценивался в 36 триллионов рублей, но в итоге сошлись на 19,6 триллионах.

Ответ на заявку Знаменки последовал скоро. В феврале 2015 года источник в , что осетра нужно урезать примерно вдвое: достаточным признается финансирование на уровне 70 процентов от ГПВ-2020, то есть около 14 триллионов рублей.

Но время шло, экономическое положение лучше не становилось, программу не принимали, и ее начали сокращать по протяженности. Теперь речь шла о запуске плана на период 2018-2025 годов. Для этого варианта, как сообщил летом 2016 года «Коммерсантъ», военные просили 24 триллиона рублей. В сентябре 2016 года, как узнало издание, на совещании у президента Путина произошел между Шойгу и главой : военные требовали согласовать бюджет ГПВ-2026 в пределах 22 триллионов рублей, Силуанов настаивал на 12 триллионах.

Итогом длительной ругани, насколько можно судить, стал компромисс: зимой 2016/2017 годов цифры сблизили, получив рамочный бюджет ГПВ-2025 в пределах 17 триллионов рублей, о чем в середине мая 2017 года писали . То есть в конечном итоге мнение источника ВПК от февраля 2015 года оказалось довольно точной оценкой итогового результата.

Сейчас торговля ведется уже не вокруг общих расходов (они зафиксированы), а вокруг распределения средств по видам вооруженных сил и характеру работ.

Единственная часть, которая совершенно понятна и исполняема безальтернативно, - это переоснащение ядерных сил. Основные образцы ракет, за исключением тяжелого «Сармата», разработаны, хотя и не все переданы пока на вооружение (как в случае с «Рубежом» и «Баргузином»), ведется создание аэробаллистического гиперзвукового боевого оснащения. Но здесь важную роль играет ожидаемое в 2021 году истечение действия Пражского договора о сокращении наступательных вооружений. В любом случае это тема для отдельного материала.

Возвращение на землю

Приоритеты ГПВ-2025 в части распределения по видам вооруженных сил, насколько можно судить по утечкам, публиковавшимся в прессе (тем же «Коммерсантом»), претерпевают изменения. За общими разговорами о «ставке на интеллектуальные системы» кроется существенная подпитка сил общего назначения, в первую очередь - сухопутных войск и ВДВ.

Стартовая разбивка ГПВ-2020 делала «пехоту» бедным родственником: сухопутчики и ВДВ получали только 2,6 триллиона рублей, в то время как флоту отходило 4,7 триллиона, ВВС - 4,5 триллиона и еще 3,4 триллиона - на воздушно-космическую оборону (от СПРН до средств ПВО).

Эта сетка в итоге так и не была выдержана: например, значительная часть заложенных на флот денег до него не дошла из-за неготовности промышленности или недоработанности изделий. Однако соотношение сил показано наглядно. Да и сухопутчики тоже получили далеко не все из заложенного в проект - по тем же причинам.

Как раз в ГПВ-2025 этот перекос планируют исправить. По некоторым данным, до четверти ее бюджета (то есть свыше 4,2 триллиона рублей) отойдет сухопутчикам и ВДВ, чье значение после кризиса 2014-2015 года на Украине и по итогам сирийской кампании были переоценено в сторону повышения.

Во второй половине 2010-х годов должны были начаться серийные поставки боевой техники нового поколения на единых платформах, впервые продемонстрированных в 2015 году: «Армата», «Курганец-25», «Бумеранг», а также на платформах для Арктики. Этот процесс мы увидим уже в новой ГПВ. Можно предположить появление там же и более-менее готовых образцов современных робототехнических комплексов.

Непростая ситуация сложилась с амбициозным проектом Единой системы управления в тактическом звене (ЕСУ ТЗ) - автоматизированной системы управления войсками (АСУВ) на уровнях от бригады и ниже. По ГПВ-2020 к исходу программы отработанные серийные комплекты системы должны были получить 40 бригад, на это планировалось затратить около 300 миллиардов рублей. Этого не произошло.

На данный момент обкатка ЕСУ ТЗ в Таманской дивизии продолжается, и мнение военных довольно противоречиво: они все чаще в частном порядке указывают на то, что система, к которой еще на предыдущих этапах было много вопросов, в текущем виде их скорее всего не устроит, ее можно использовать лишь как базу для создания новой АСУВ.

Тем не менее по сетецентрической линии не все так плохо: комплексы разведки, управления и связи (КРУС) серийно поставляются в войска, их использование в межвидовых группировках отрабатывается на полигонах. Техника прошла полевые испытания и в Сирии.

Не дожидаясь перитонита

С флотом ситуация простая: его будут резать, не дожидаясь рецидивов истории со строительством головного фрегата «Адмирал Горшков». Напомним: этот корабль был заложен в 2006-м, спущен на воду в 2010-м и по состоянию на май 2017 года так и не принят флотом из-за недоработок, хотя к 2020 году по ГПВ уже должны быть введены восемь в строй фрегатов этого типа. Пересмотр взглядов на строительство флота, по имеющейся информации, подтверждается сокращением его доли в ГПВ до 2,6 триллиона рублей.

Поэтому вряд ли следует ждать в ГПВ-2025 открытия новых проектов: долгожданного нового авианосца, а также крупного заказа на постройку атомных ракетных крейсеров типа «Лидер» (хотя бы и в виде только головного корпуса). И наоборот - акцент на массовом серийном вводе уже освоенных хотя бы в общих чертах проектов фрегатов, корветов и малых сил флота представляется разумным выбором.

Собственно говоря, «Горшковы» рассматривались именно как проект для массовой серии (в разные годы оценка колебалась в пределах 24-30 единиц), чтобы заместить вывод кораблей советской постройки, состоявшийся в первой половине 1990-х. Переброска ресурсов на принципиально новые проекты тяжелых кораблей 1-го ранга может негативно отразиться на насыщении корабельного состава. В результате ВМФ рискует остаться с разнотипным ворохом недостроев и недоведенок вместо готовых боевых единиц.

В этот период неплохо бы решить три насущные проблемы с вооружением флота. Первая - это зенитная ракетно-артиллерийская система «Полимент-Редут», амбициозный проект по созданию интегрированной системы управления всем контуром ПВО для «Горшковых». С учетом роли этих кораблей в боевом составе флота данная задача должна быть решена безальтернативно и в кратчайшие сроки.

Вторая связана со специфической архитектурой радиоэлектронного вооружения корветов проекта 20380: ЗРК «Редут» должен работать через РЛС 5П27 «Фуркэ-2», но делает это, мягко говоря, крайне своеобразно, из-за чего добиться полноценной боевой готовности комплекса на уже сданных с 2011 года кораблях пока не удается. Вопрос почему все получилось так, как получилось, задавать уже все равно поздно, скорее имеет смысл начинать прикидывать, сколько дополнительных средств придется потратить, чтобы у флота появились боеспособные корветы с «Редутом» в том или ином облике.

Третья проблема связана с серьезным отставанием российского флота в борьбе с современными морскими минами. На данный момент единственным новым типом кораблей по этому направлению является базовый тральщик проекта 12700 «Александрит». Строится он в недостаточных количествах, а к составу и возможностям его противоминного комплекса остается много вопросов. В этом направлении хочется избежать результата в рамках классического «купил ты не того и слишком мало».

И уже после решения этих проблем имеет смысл обсуждать: получится или не получится с модульными атомоходами «пятого поколения», когда «Циркон» поставят на «Хаски» и в какой пятилетке спускаем атомный авианосец.

В воздухе и космосе

В части воздушно-космических сил ГПВ-2020 решала две задачи: дать современную серийную технику в заметных количествах и создать принципиально новые образцы.

С первой задачей справится удалось, хоть и не без накладок. В результате ВВС неплохо оснащены, хотя и используют, не считая уходящего Су-27П, четыре типа тяжелых истребителей платформы Т-10 (Су-27СМ, Су-30М2, Су-30СМ, Су-35С), а также два ударных вертолета (Ми-28Н и Ка-52).

Зоопарк этот неплохо было бы подсократить, особенно с учетом еще двух типов истребителей: МиГ-29СМТ закупленный (и отдельно - ранее использовавшийся экспортный алжирский) и МиГ-35 на вечном выданье (37 машин по ГПВ-2020 плавно переехали в ГПВ-2025). В любом случае придется искать какое-то решение проблемы накопленной разнотипицы в рамках ГПВ-2025.

По вертолетной технике все требования выполнены - за исключением импортозамещения производства турбовальных двигателей (но на поставках в войска это пока никак не отразилось). По самолетам выполняется на хорошем уровне. Развернуто серийное производство дальнобойных зенитных ракетных систем (С-400) и средств ПВО ближней зоны («Панцирь-С»). А вот с разработкой новой техники сроки поехали вправо. По изначальным планам истребитель пятого поколения Т-50 (ПАК ФА) уже должен был идти в линейные соединения ВВС. То же касается и системы ПВО/ПРО С-500, 10 дивизионов которой с 2015 по 2020 годы должны были поступить в войска. Оба образца задержались, и средства по их серийной закупке перенесены на ГПВ-2025.

Проект бомбардировщика ПАК ДА, скорее всего, придется отложить или сильно сдвинуть по срокам. Это видно в том числе и из активизации работ по восстановлению производства самолетов Ту-160 в Казани: Боливар российского бюджета вряд ли вынесет двоих, во всяком случае, в ближайшее десятилетие.

В неясном состоянии проект скоростного вертолета. Военные заинтересованы в этой технике, но в 2013-2014 годах первые же НИР по этой части с использованием летающей лаборатории на базе Ми-24 дали неутешительный ответ: имеющийся научно-технический задел решить поставленную задачу не позволяет. Однако работы по направлению продолжены, и развитие нужных технологий станет важной частью фундаментального раздела ГПВ-2025.

Без задела нет игры

Особенностью следующей ГПВ-2025 станет исчерпание так называемых «научно-технических заделов». К началу 1990-х (а по ряду направлений и позже) оборонка накопила изрядный запас интересных решений и возможностей, которые и реализовала в основном под большой бюджет ГПВ-2020.

Промышленность устроил бы очередной валовый заказ на уже освоенную серию, но военные четко дают понять, что их интересует один из двух вариантов: либо принципиально новые образцы с качественно иными характеристиками, либо дешевая модернизация уже имеющейся техники.

Основная потребность в вооружении и военной технике уже закрыта или закроется к началу 2020-х годов при завершении ГПВ-2020. При этом военные прямо говорят, что по ряду направлений их устроили бы не «звезды смерти», а построенные на уже имеющихся технологиях массовые и дешевые решения. Например, это касается атомных подлодок. Флот не первый год просит сделать ему что-то вроде крупной серии многоцелевых лодок проекта 671РТМ(К) на современном технологическом уровне, но промышленность пока что загадочно обещает «пятое поколение», которое еще только предстоит разрабатывать.

В этих условиях в ГПВ-2025 предполагается переориентироваться на крупное финансирование оборонных НИР, в рамках которых должен быть создан новый задел для последующих ОКР по созданию готовых образцов техники и вооружений. Результатом станут новые технологии, решения и материалы, которые можно будет использовать с середины 2020-х годов при разработке техники следующего поколения.

Параллельно с этим будет продолжаться государственное финансирование производственно-технологического переоснащения оборонной промышленности. Об этом, в частности, в интервью «Красной звезде» замминистра обороны . Из его слов можно сделать вывод, что у ГПВ-2025 будет свой спутник наподобие федеральной программы развития оборонного комплекса, действовавшей вместе с ГПВ-2020. На нее, к слову, выделялось три триллиона рублей.

Мощности, создаваемые по этой программе, почти наверняка обременят условиями по параллельному наращиванию выпуска высокотехнологической гражданской продукции.

Комиссии и Советы /

Совещание по вопросу разработки проекта госпрограммы вооружения на 2016–2025 годы

Владимир Путин провёл совещание «О разработке проекта государственной программы вооружения на 2016–2025 годы».

Президент, в частности, сообщил, что лично возглавил Военно-промышленную комиссию, которая раньше находилась в ведении Правительства. Заместителем председателя комиссии глава государства назначил вице-премьера Дмитрия Рогозина , ответственным секретарём – заместителя Министра обороны Юрия Борисова.

Вступительное слово на совещании «О разработке проекта государственной программы вооружения на 2016–2025 годы»

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы сегодня с вами обсудим ход работы над таким базовым документом, как госпрограмма вооружения на 2016–2025 годы.

Прежде чем приступить к повестке, хотел бы сообщить о некоторых организационных решениях. Вы уже, наверно, знаете, подписан Указ о Военно-промышленной комиссии Российской Федерации, она переподчиняется Президенту напрямую. Мы обсуждали этот вопрос с Правительством, с Председателем Правительства, решили, что так будет эффективнее построена её работа. Имею в виду то, что она будет заниматься в значительной степени сейчас вопросами импортозамещения, а здесь нужно согласование между различными не только правительственными ведомствами, но и другими структурами, которые напрямую Президенту подчинены.

Заместителем [председателя комиссии] назначен зампред Правительства Российской Федерации Дмитрий Олегович Рогозин, ответственным секретарём – заместитель Министра обороны Юрий Иванович Борисов.

Рассчитываю, что новый статус комиссии, а также её широкие полномочия позволят более чётко координировать взаимодействие Министерства обороны, других ведомств и предприятий ОПК, оперативно решать все вопросы по организации выполнения гособоронзаказа и, как я говорил, по уже утверждённой программе импортозамещения. В целом повысится эффективность государственной политики в сфере ОПК и военно-технического обеспечения обороны и безопасности страны.

Теперь несколько слов по теме нашего сегодняшнего совещания.

Напомню, что формировать госпрограмму вооружения на 2016–2025 годы мы начали ещё в 2013 году; она станет уже пятой крупной госпрограммой в этой области за последние 20 лет. Фактически создан программно-целевой механизм, позволяющий серьёзно увеличить боевой и технический потенциал силовых структур, преодолеть кризисные явления в ОПК и вывести его на устойчивую траекторию роста, обновления.

Для решения этих задач мы привлекли серьёзные финансовые средства. Так, если на госпрограмму вооружения в 2001–2010 годах было выделено 2,5 триллиона рублей, то на ныне действующую, которая рассчитана на 2011–2020 годы, как вы знаете, выделено уже более 20 триллионов рублей, и, кроме того, порядка 3 триллионов рублей целевым образом было направлено на развитие предприятий ОПК.

Такая концентрация ресурсов понятна. Объясняется тем, что нужно в сжатые сроки перевооружить армию и флот, модернизировать оборонную промышленность. Почему в сжатые сроки? Я уже говорил много раз на этот счёт: это не связано с какой‑то гонкой вооружений, это связано с тем, что основные наши системы: и оборонительного характера, и ударные комплексы – просто уже выработали или вырабатывают свой ресурс. А если уж их менять, то менять, конечно, на перспективные, современные, имеющие перспективу длительного использования.

Уже в ближайшие годы необходимо обеспечить прорывное развитие всех компонентов высокоточного оружия, создать унифицированные образцы вооружения и техники средств общего назначения, а для Военно-Морского Флота – корабли новых проектов, универсальные по вооружению, системам управления и связи.

Необходимо было наверстать упущенное за предыдущие годы, когда новая техника выпускалась единичными экземплярами, а предприятия отрасли теряли кадры и производственную базу. Сейчас, тоже не секрет, обеспеченность армии и флота вооружением и техникой составляет 100 процентов, из них доля современных – более 30.

Только в этом году в результате выполнения гособоронзаказа в войска уже поступило свыше 3 тысяч 600 единиц основных вооружений (это 68 процентов от количества по контрактам, это хороший показатель) и почти 241 тысяча единиц прочих образцов. Важно и впредь сохранить набранный темп работы.

И конечно, необходимо чётко просчитать наши дальнейшие шаги. Перспективная госпрограмма вооружений должна учитывать положения всех основных документов стратегического планирования в сфере обороны и безопасности государства, включая обновлённую Военную доктрину России, проект которой должен быть подготовлен к декабрю этого года.

Безусловно, следует тщательно проанализировать опыт реализации предыдущих программ, в том числе недоработки и нестыковки, которые приводили к затягиванию сроков размещения и выполнения заказов, а порой даже и к срыву заданий. Отмечу, что для проекта ГПВ-2025 уже есть единая система исходных данных, утверждены основные направления развития вооружений и техники на период до 2030 года, сформирован перечень образцов, определяющих облик перспективных систем вооружения.

Вместе с тем хотел бы обратить ваше внимание на ряд принципиальных моментов.

Первое. Нужно достоверно и полноценно просчитать потенциальные угрозы военной безопасности нашей страны. На каждую из этих угроз должен быть найден достаточный адекватный ответ.

Как известно, несколько лет назад Соединённые Штаты вышли в одностороннем порядке из Договора о противоракетной обороне, полным ходом идёт создание системы ПРО, и успехов на этом переговорном треке не видно. Более того, соответствующие системы ПРО создаются и в Европе, и на Аляске, то есть вблизи от наших границ. Разрабатывается и так называемая теория глобального обезоруживающего удара. Есть другие вещи, которые нас очень беспокоят.

Продолжается военное освоение космоса, изучается вопрос использования стратегического оружия в неядерном исполнении и так далее, и так далее. Очень много появляется новых угроз. А недавно, как вы знаете, принято решение о наращивании сил НАТО в Восточной Европе.

Мы не намерены искусственно разрывать кооперацию с зарубежными партнёрами, но необходимо учитывать имеющиеся риски. Наша промышленность должна быть готова сама выпускать критически важное оборудование, компоненты и материалы.

Кризис на Украине, который и был, собственно говоря, спровоцирован и создан некоторыми нашими западными партнёрами, сейчас используется для реанимации этого военного блока. Но это всё, безусловно, должно быть и будет нами учтено при принятии решения по поводу обеспечения безопасности нашей страны.

Мы должны будем сделать всё для того, чтобы эта безопасность была абсолютно гарантирована, надёжна. И мы уже много раз говорили, предупреждали, что вынуждены будем – именно вынуждены будем – принимать ответные адекватные меры с целью обеспечения нашей безопасности.

Мы и сегодня, конечно, на эту тему поговорим. Мы говорили много раз, но очень бы хотелось, чтобы не было излишних истерик потом, когда эти решения будут окончательно приняты и начнут реализовываться. Хочу подчеркнуть, что всё, что мы делаем, это только ответные меры.

О чём идёт речь? Прежде всего речь идёт о создании рациональной номенклатуры ударных средств, включая и гарантированное решение задачи ядерного сдерживания, о перевооружении стратегической и дальней авиации, продолжении формирования системы воздушно-космической обороны.

Далее. Уже в ближайшие годы необходимо обеспечить прорывное развитие всех компонентов высокоточного оружия, создать унифицированные образцы вооружения и техники средств общего назначения, а для Военно-Морского Флота – корабли новых проектов, универсальные по вооружению, системам управления и связи.

Второе – это объёмы финансирования программы. Как мы уже отмечали, здесь нужно исходить из прогнозов макроэкономического развития. Иногда создаётся впечатление, я только что об этом сказал, что кое‑кому хочется раскрутить новую гонку вооружений. Мы в эту гонку втягиваться, конечно, не будем, просто абсолютно исключено, – мы будем исходить из реальных прогнозов развития.

Новая госпрограмма должна обеспечить оптимальную профильную загрузку оборонных предприятий. Вместе с тем при стратегическом планировании использования их мощностей в долгосрочной перспективе надо учитывать и выпуск гражданской продукции.

Такой предварительный прогноз макроэкономического развития подготовлен Правительством в двух вариантах, и сегодня, кстати говоря, мы будем его заслушивать на встрече с Правительством, поговорим об этом подробнее. Будем исходить исключительно из реалий, наших возможностей и не будем завышать наши военные расходы. Именно поэтому нам сегодня нужно поговорить, какие системы вооружений мы будем развивать и насколько они будут отражать те новые угрозы, которые возникают.

До конца октября 2014 года прошу выбрать и представить наиболее сбалансированный вариант ресурсного обеспечения новой госпрограммы вооружения. Он должен в полной мере учитывать задачи в сфере военного строительства и при этом быть реалистичным, исходить, как я уже сказал, из финансово-экономических возможностей страны. А я уверен, что мы можем с вами найти приемлемый вариант и по финансовому обеспечению, и по качеству тех систем вооружения, о которых мы будем сегодня подробнее говорить.

Почему я в этом не сомневаюсь? Потому что у нас развитый военно-промышленный потенциал, есть хорошо подготовленные научные кадры, есть всё, что нам досталось ещё от прежних времён, многое из того, что у нас было, обновлено существенным образом. И это даёт нам полную уверенность в том, что мы сможем, опираясь на имеющиеся ресурсы, обеспечить нашу безопасность. Одновременно жду предложений по повышению эффективности расходования бюджетных средств, более чёткому выстраиванию приоритетов.

И третье. Это реализация решений по импортозамещению, я уже упоминал об этом. Мы не намерены искусственно разрывать кооперацию с зарубежными партнёрами, но необходимо учитывать имеющиеся риски. Наша промышленность должна быть готова сама выпускать критически важное оборудование, компоненты и материалы, обладать соответствующими производственными мощностями, технологиями, разработками и техническими заделами.

И, наконец, четвёртое. Разумеется, новая госпрограмма должна обеспечить оптимальную профильную загрузку оборонных предприятий. Вместе с тем при стратегическом планировании использования их мощностей в долгосрочной перспективе надо учитывать и выпуск гражданской продукции, прежде всего по таким важнейшим направлениям, как станкостроение, энергетическое и горнодобывающее машиностроение, транспорт и по многим другим направлениям.

Вот что хотелось бы сказать вначале. Давайте приступим к работе.

Новая госпрограмма вооружений (ГПВ) на 2018−2025 годы будет урезана. Об этом во вторник, 16 мая, шла речь в Сочи на совещании о выполнении ГПВ под председательством президента РФ Владимира Путина , сообщают «Ведомости».

С одной стороны, текущая ГПВ, которая была принята на 2011−2020 годы, и оценивалась при принятии примерно в 20 трлн. рублей, успешно выполняется. Как отметил президент, в 2016 году доля современных вооружений в частях постоянной готовности доведена до 58%, а в 2017 году этот показатель предстоит увеличить до 62%. Тем не менее, коррективы необходимы.

«Боевой опыт, полученный в ходе операции в Сирии, необходимость укрепления арктических территорий и границ на западе и юго-западе потребовали уточнения подходов по переоснащению войск. Поэтому в ходе совещаний также рассмотрим основные параметры новой госпрограммы вооружений», — заявил Владимир Путин.

По информации издания, военно-промышленная комиссия рассмотрит новую ГПВ июле, а уже в сентябре документ будет утвержден президентом. Дискуссии по параметрам программы еще продолжаются, но общая сумма якобы согласована на отметке 17 трлн. рублей.

Тут надо понимать: запросы у военных были намного выше. Так, в 2014 году Минобороны на расширенной коллегии представило отчет , в котором говорилось, что за счет унификации удалось снизить расчетную сумму программы с 55 трлн. до 30 трлн. рублей.

А в сентябре 2016 года в Кремле состоялось совещание по вопросу обеспечения ГПВ-2025. Дискуссия переросла в разговор на повышенных тонах. Причиной стали «диаметрально противоположные» оценки предельного объема финансирования, высказанные министром финансов Антоном Силуановым и министром обороны Сергеем Шойгу : первый говорил о 12 трлн. рублей, второй — о сумме около 22 трлн.

На сентябрьском совещании финансисты утверждали, что в существующих экономических реалиях бюджет не выдержит столь большой нагрузки, и рост оборонных расходов негативно скажется на реализации социальных программ. Военные же говорили, что если к 2020 году доля современного вооружения армии не достигнет 70% (что предусмотрено майскими указами Владимира Путина), существует риск потерять набранный темп перевооружения и скатиться в деградацию.

И вот теперь, видимо, компромисс найден. Он означает, по версии «Ведомостей», что решено отказаться от полномасштабных работ по таким затратным проектам, как новый авианосец, новый эсминец (предлагалось сделать его с атомной энергетической установкой), новый стратегический бомбардировщик ПАК ДА, перспективный истребитель-перехватчик.

В итоге, указывает издание, «по ГПВ до 2020 года реальное финансирование будет ниже запланированных 20 трлн. „на десятки процентов“».

Что стоит за компромиссом в Сочи, как скажется урезание ГПВ на обороноспособности страны?

— История ГПВ начиналась с эпической битвы за деньги, которая происходила в 2009—2010 года, — отмечает полковник запаса, член Экспертного совета коллегии Военно-промышленной комиссии РФ Виктор Мураховский . — Борьба велась до последнего. Президент, напомню, подписал эту программу 30 декабря 2010 года, а с 1 января 2011-го она вступала в действие. Военные первоначально просили 54 трлн. рублей — эти деньги требовались на перевооружение всех видов ВС и родов войск. Но в итоге, как известно, уровень финансирования согласовали на отметке 20 трлн.

Надо понимать: военные всегда запрашивают сумму, которая необходима была бы для гарантированной обороны страны и решения всех задач военной безопасности. А затем ведется согласование — с финансово-экономическим блоком правительства, с военной промышленностью. Так было и с нынешней ГПВ, причем дополнительно была принята федеральная целевая программа поддержки и развития ОПК объемом 3 трлн. рублей.

Сейчас в Сочи президент снова заявил, что доля современного вооружения в 70% к 2020 году — обязательное условие, и альтернативы ему нет. Исходя из этого участники совещания и сошлись на цифре — по моим данным — порядка 18 трлн. рублей.

«СП»: — То есть, 18 трлн. позволят гарантированно достигнуть планки в 70% современного вооружения?

— Да, причем к исходу 2020 года. Кроме того, такой уровень финансирования позволит поддерживать планку 70% доли современного вооружения в последующие годы, и одновременно создавать задел в направлении перспективных видов вооружений.

Все-таки программы ГПВ не дискретные, а перетекают одна в другую. И если сейчас не создать научно-технический задел, у нас наступит провал по направлениям, на которые средства сейчас не выделят. Именно это мы увидели при реализации нынешней программы — например, в области беспилотной авиации, а также в области электронно-компонентной базы.

«СП»: — Горизонт текущей программы был рассчитан до 2020 года. Почему потребовалась корректировка — сроки новой ГПВ от 2018 по 2025 год?

— Госпрограммы вооружений расписываются на 10 лет, и уточняются каждые 5 лет. Новая очередная программа не была принята в 2016 году, потому что финансово-экономический блок правительства не смог представить достоверный прогноз на период до 2025 года.

Замечу, ГПВ во вводной части всегда имеет экономический прогноз на 10 лет вперед. В нем указаны, например, значения дефляторов (индексов для измерения уровня цен на определенные товары за определенный период) — а это важнейшие показатели при определении цен на продукцию военного назначения. Исходя из этих индексов Минобороны и промышленность рассчитывают количество вооружений, объем затрат на научно-исследовательские работы, а также на фундаментальные и перспективные исследования. Так вот, ни разу еще не бывало, чтобы финансово-экономический блок «угадал» реальные показатели экономического развития.

А в ситуации 2014−2015 года блок и вовсе расписался в своем бессилии. Поэтому президент принял волевое решение: сдвинуть начало следующей программы на 2018 год, а пока продолжать выполнять то, что было прописано в действующей ГПВ до 2020 года.

«СП»: — Представим, к 2020 году мы довели долю современных вооружений до 70%. Как наша армия будет смотреться на фоне других армий мира?

— 70% - это очень хороший показатель, по сути, уровень самых передовых военных держав. Другое дело, что у каждой из этих держав своя структура вооруженных сил, и свои акценты на ключевые системы вооружений. Скажем, мы отстаем от того же Китая в области беспилотников, но в тоже время в области стратегических ядерных сил — на мой взгляд — Россия опережает сейчас всех.

Общую оценку здесь давать нельзя: у каждой страны свое геополитическое положение, и свои задачи в области военной безопасности. Скажем, США намерены сейчас увеличить количество боевых кораблей ВМС до 350, и довести до 12 число авианосных ударных групп, поскольку Америка для обеспечения военной безопасности должна доминировать на двух океанских театрах военных действий. У России, понятно, другие приоритеты.

«СП»: — Получается, нельзя сказать, что военное финансирование сейчас значительно урезано, чтобы не пришлось урезать социалку?

— Практика показывает, что известный лозунг «пушки вместо масла» абсолютно несостоятелен. В России нет прямой связи между социалкой и военными расходами. Те деньги, которые якобы сэкономят в случае существенного урезания военных расходов, как правило, в дальнейшем расходуются неэффективно. И существенного влияния на улучшение жизненного уровня населения никогда не оказывают.

Мы это уже проходили — вспомните не просто урезание, а обвал военных расходов в 1990-е. Что, нам всем стало от этого сильно лучше?! Не станет, надо думать, лучше и сейчас. Но вопрос так, к счастью, не ставится.

— Уровень финансирования ГПВ на 2018−2025 годы определен так, чтобы не ущемлять серьезно социальные программы, — считает академик Академии геополитических проблем, бывший начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ генерал-полковник Леонид Ивашов . — По сути, размер военного бюджета любой страны зависит от характера и масштабов угроз безопасности государства. А мы видим сегодня, что угрозы в адрес России только нарастают. Достаточно сказать, что наши главные оппоненты — американцы — увеличили военный бюджет США на 54 млрд. долларов, что становятся реальностью киберугрозы.

На эти угрозы нужно реагировать, но наше государство сейчас дает военным то, что возможно. К сожалению, наша экономика по-прежнему топчется на месте, и наполнять бюджет за счет промышленности и экономики знаний пока не получается. Мы как прежде сидим на нефтегазовой игле, и наблюдаем за сокращением добычи и падением цен на углеводородное сырье. Все это и заставляет снижать планку военного финансирования.

В начале июля ожидается передача военными плана государственной программы вооружения на 2018-2025 годы (ГПВ-2025) на рассмотрение в коллегию Военно-промышленной комиссии для его дальнейшего представления на утверждение президенту Российской Федерации. Но уже сегодня в прессу просочились сведения о том, что финансирование программы перевооружения армии и флота будет сокращено на 5 трлн руб.: от запрашиваемых МО РФ 22 трлн. до выделяемых ему 17 трлн. рублей. Вот такой вот секвестр получается.

У всех на памяти, как резко (не стесняясь в выражениях в адрес г-на А. Силуанова) отреагировал С.К. Шойгу, когда узнал о предложении Минфина сократить расходы МО РФ на обновление ВВТ до 12 трлн. рублей. Вслед за этим все мы были просто «очарованы» заявлением вице-премьера правительства РФ Д. Рогозина об отказе от модернизации прежних образцов военной техники в пользу строительства новых, перспективных машин. За этой «лукавой» фразой почему-то сразу же почувствовалась нехватка средств на все направления перевооружения, потому как совсем недавно тот же Дмитрий Олегович убедительно доказывал, что модернизация ничем не хуже строительства новых образцов и приводил в пример модернизацию ТАРКР проекта 1144.

И тому есть серьезные причины. В последние годы ситуация с финансированием всех сторон жизнедеятельности нашего общества постоянно ухудшалась, сказался кризис. Сирия и Украина, развертывание арктической группировки, рост нестабильности в среднеазиатском регионе требовали все больших расходов. На этом фоне иезуитски зазвучали голоса наших доморощенных либералов про "оборонную достаточность" и разумный подход к тратам госбюджета. В пику им ура-патриоты и леворадикалы стали говорить про то, что третья мировая война на пороге, а наши правители нисколько этой ситуацией не озаботились…Более того, сам гарант Конституции предложил магнатам ОПК подумать о конверсионных проектах их отраслей и предприятий. Другие стали петь мантры про "пятую колонну" и ее предательскую политику. Что «слева», что «справа» радетели о благе государства и российского народа бьют себя пяткой в грудь и утверждают, что именно их позиция самая верная и дальновидная… И кому в такой ситуации верить простому обывателю, «куда податься бедному крестьянину»!? (с)

Так что же происходит на самом деле? Почему должностные лица, которые по своему служебному положению, казалось бы, должны были, наоборот, всеми фибрами души заботиться о росте военной мощи государства и его вооруженных сил вынуждены идти на секвестр финансирования программы перевооружения ВС РФ?

Мне кажется, что сегодняшняя программа оснащения армии и флота перспективными образцами ВВТ столкнулась с новой, изменившейся ситуацией, которую никак не могут осознать те, кто по обыкновению своему готовится к «прошедшим войнам». Поэтому-то и возникают требования массового производства «новых», а по сути несколько улучшенных образцов традиционных ВВТ. Которые, бесспорно, тоже нужны. Но они не могут коренным образом повлиять на расклад сил в противостоянии с мировым гегемоном и его приспешниками из НАТО. Нужно кардинально новое решение, выбивающее козыри численного превосходства из рук натовских генералов над нашими ВС...

И вот выступает президент страны и говорит о появлении , действие которого основано на "новых физических принципах". Это лазерное, гиперзвуковое и пучковое оружие. Это весьма дорогостоящее оружие. Поэтому возникает законный вопрос: «Откуда взять средства на это принципиально новое оружие?» Кратчайший путь - перераспределить имеющиеся средства, а если и этого не хватит, то сократить закупку традиционных средств вооружения. Надо признаться, в нашего государства подобное уже было, когда незабвенный Н.С. Хрущев ради становления нового вида ВС (РВСН) пустил под нож корабли и самолеты. Знаменитое сокращение на 1200 тыс. человек ВС СССР. Видимо, по образцу 1961 года и сегодня прошла такая же «пересортица»: от строительства крупных НК отказались (как говорят, до лучших времен), переносится вправо и сокращается закупка ПАК ТА Т-50 и инновационного танка Т-14 на платформе «Армата». Благо остается неизменным решение о продолжении работ по «Сармату», «Баргузину», «Рубежу», продолжится строительство «Бореев-А», «Ясеней-М», «Воронежей», «Неба-У» и других видов вооружения и военной техники, обеспечивающей стратегический паритет с нашими невероятными заокеанскими партнерами.

Но будущее, как отмечал В.В. Путин, за оружием на новых физических принципах, таких, к примеру, как гиперзвук. И здесь, по заявлению заместителя министра обороны Ю. Борисова, мы на 10 лет опережаем наших партнеров из-за лужи.

Так, в ноябре 2016 г. было испытано новое гиперзвуковое оружие - «изделие 4202» или «Ю-71». Оснащенная им МБР стартовала из позиционного района Домбаровский в Оренбургской области. На высоте около 100 км от ракеты отделился аппарат, который на скорости до 15 Махов поразил цель на камчатском полигоне Кура. Перед входом в плотные слои атмосферы аппарат совершил маневр по высоте и по курсу, после чего выполнил «горку» и почти вертикально спикировал на цель. Противозенитный маневр и гиперзвуковая скорость такого боевого блока помимо КСП ПРО гарантирует ему прорыв всех существующих и перспективных систем противоракетной обороны США.

По общему мнению, от секвестра финансирования ГПВ-2025 больше других пострадал ВМФ, который из запрашиваемых 4,7 получит только 2,6 трлн. руб. И это при том, что будет продолжаться строительство "Бореев" и "Ясеней". А что же достанется столь необходимым флоту инфраструктуре и силам общего назначения? Вот тут и вспомнишь слова Д. Рогозина о пополнении флота «мускулистыми фрегатами и корветами», а не кораблями 1 ранга…

Но флот и в этом крайне сложном положении планирует наращивать свои боевые возможности за счет оснащения кораблей принципиально новым, гиперзвуковым, оружием.

Так, 21 апреля 2017 г. министр обороны России заявил об успешном выполнении первой боевой задачи атомной подводной лодкой нового проекта.
Предположительно это атомный подводный крейсер К-560 "Северодвинск" (пр. 885) в период 10-15 апреля 2017 г. из акватории Белого моря произвел первый пуск ГЗПКР «Циркон-С» с морского носителя. Ракета успешно поразила назначенную цель. А совсем недавно появляется сообщение о том, что наше новое изделие 3М-22, больше известное как гиперзвуковая противокорабельная ракета «Циркон-С», на испытаниях достигло скорости в 8 Махов. Правда сами разработчики подтвердили только 6 Махов.

Первые комплексы ГЗПКР «Циркон-С» планируется установить на ТАРКР «Петр Великий» в ходе модернизации корабля, запланированной на 2018-2020 годы. В общей сложности крейсер оснастят 10 вертикальными пусковыми установками 3С-14, каждая из которых вмещает по 3 ракеты типа «Циркон». Таким образом, корабль будет нести на своем борту до 30 «Цирконов». Это значительно расширит боевые возможности корабля, повысит его боевую устойчивость, а также позволит существенно расширить спектр выполняемых задач. В свое время бывший главком ВМФ России адмирал В. Чирков заявил, что в составе ВМФ РФ к 2020 году должна быть создана "группировка сил стратегического неядерного сдерживания", оснащенная высокоточным оружием большой дальности. Основу этой группировки составят атомные подводные крейсеры проекта 885М "Ясень", модернизированные атомные подводные крейсеры проекта 949М, тяжелые атомные ракетные крейсеры проекта 1144 (http://www.interfax.ru/russia/549055).

Предполагается, что ГЗПКР 3М-22 будут размещаться на новых рпкСН/плаРК типа «Калина» и модернизированных ракетоносцах ТУ-160М2. Так же возможно их размещение и на подвижных береговых ракетных комплексах. Все это должно повысить возможности сил флота решать поставленные перед ними задачи.

Но ракетные комплексы, подобные «Циркону», предъявляют повышенные требования к качеству целеуказания. А на больших дистанциях (ожидаемая дальность действия 3М-22 от 400-500 и до 1000км) и в условиях дефицита времени, эту задачу могут решить только космические средства целеуказания. Ведь ракета, летящая на гиперзвуке, должна получать информацию в реальном масштабе времени, без искажения и помех. А это возможно только при использовании космических линий связи, что и было реализовано в изделии 3М-22.

Недаром именно вопросам развития космических систем было посвящено совещание В.В. Путина с членами Совбеза и представителями «Роскосмоса», состоявшееся 22 мая сего года в Сочи.

Принимаемые меры должны до известной степени нивелировать преимущество надводных сил флотов стран НАТО над силами ВМФ РФ. Но, к сожалению, только в ближней морской зоне. А вот в дальней зоне эффективно противостоять кораблям ВМС США и НАТО смогут только наши атомные подводные лодки четвертого поколения. А их-то у нас не так уж и много.

Я специально не затрагивал вопросы оснащения других видов и родов войск новыми видами ВВТ, полагая, что это лучше меня сделают форумчане, отдавшие служению в их рядах лучшие годы своей жизни.

В заключение хочется отметить, что руководство страны и вооруженных сил делает все, чтобы мечты вашингтонских ястребов о безответном «мгновенном глобальном ударе» по центрам военно-политического управления России и ее вооруженными силами разбились о наш асимметричный ответ любителям насильственной демократизации суверенных стран и их народов.